На столе множеством складок выделялась кипа бумаг, за ней другая, а дальше отчеты... А там, непосредственно в казармах четвертого отряда, лежат десятки и десятки больных, нуждающихся в ней... Трудна она, знаете ли, работа врача, женщины и капитана в одном лице. Тяжело хрупким плечам женщины нести на себе огромную ответственность за жизни многих и многих людей, за престиж и лицо самого родного отряда...

И вновь она садится за эти бумаги, которые следовало бы отдать лейтенанту: да жалко, совсем ещё молодая ведь. Пусть погуляет, а себя не жалко, себя уже давно отдала другим...

Её рука свободно и как-то даже воздушно вписывает цифры в очередной отчет, проводя настоящим врачебным почерком по бумаге. И так уже который час за выведением надоевших, но, по-видимому, таких нужных закорючек.

А все равно рано или поздно набивает оскомину эта рутинная и малопривлекательная работа; хочется выйти отсюда, освободиться от запаха чернил, который, кажется, въелся в кожу местами мозолистых рук.

На них умирали сотнями шинигами, оплакиваемые горькими слезами родственников и прочих знакомых, которые объявлялись вдруг ни с того ни с сего. А она лишь молчала и наблюдала за очередной смертью, за очередной своей ошибкой, также молча коря себя снова и снова. Но на виду оставалась все той же женщиной-врачом с улыбкой ангела и взглядом, от которого сквозь землю хочется провалиться... И никто не знает, что каждый день, теряя на своих глазах чью-то жизнь, она приходит домой и плачет оттого, что не смогла, оттого, что не успела; и влажная соль на бледных щеках высыхает, а мешки под глазами и красные глаза на утро старательно замазываются различными кремами и пудрами, чтобы никто не догадался. А завтра опять проливать соленые капли из глаз над чьей-то поломанной судьбой...

На тех тонких, но сильных руках, чудесным образом продолжалась жизнь, когда-то висевшая на волоске, и радовались шинигами, хваля женщину-врача, осыпая комплиментами и все равно боясь одного особенного взгляда этой самой милой женщины... Она принимала это как должное, ведь работа, а некоторые даже говорят - призвание. Она знает, что, однажды умирая, однажды стоя на пороге смерти, но, так и не переступивши его, шинигами знают вкус жизни, ценят её по-настоящему; и от этого знания ей становится как-то непонятно легко - тогда она правда улыбается от чистого сердца.

Широкая душа, готовая принять каждого больного человека; большое сердце, которое, если бы было в его возможностях, исцелило бы всякого, достойного здоровой жизни шинигами. 

Один из старейших капитанов, так и оставшаяся красивым человеком внутри и снаружи. Глубокие глаза её, видевшие тысячи смертей и жизней; лицо, которое, казалось, не тронула ни одна морщинка; и улыбка легендарная, о которой ходят, и ходило множество слухов...

Врач, одна из самых достойных носительниц своего звания, - она всю жизнь отдала другим людям, плача по ночам и улыбаясь искренне при виде плещущейся через край жизни... 

И все это лишь слегка уставшая женщина с добрым сердцем и руками, которые творят саму Жизнь...